А.А. Кантер
В настоящее время наряду с общим возрождением церковной жизни в обществе отмечается рост интереса к проблемам, связанным с литургикой, церковным Уставом, его становлением и развитием. Нет нужды объяснять, что без знания истории богослужебного Устава на сегодняшний день, когда значительная часть нашего былого духовного наследия оказалась весьма прочно забытой, многое в богослужебных чинах Церкви воспринимается формально, поскольку за внешней формой часто отсутствует понимание того внутреннего смысла, которым изначально проникнуты все церковные обряды.
Это печальное обстоятельство, по-видимому, сохраняется и для одних из наиболее часто встречающихся в течение богослужебного года литургических элементов, каковыми являются начальные песнопения Литургии, или Обедницы, а именно: псалмы 102-й («Благослови душе моя Господа»), 145-й («Хвали душе моя Господа»), «Блаженны» («Во царствии Си егда приидеши, помяни нас Господи»001) и тропари на «Блаженнах», — традиционно имеющие неверное толкование, с точки зрения способа их исполнения на богослужении.
Проблема заключается в том, что сегодняшняя богослужебная практика, по всей видимости, существенным образом расходится в данном вопросе, во-первых, с древней практикой (если судить по рукописным источникам XIV—XV вв., содержащим уставные указания на сей счет), во-вторых, очевидно, противоречит стилистике исполнения вообще песнопений подобного рода, что будет видно из дальнейшего изложения.
В современной старообрядческой богослужебной практике вышеуказанные песнопения либо просто читаются псаломщиком (как это имеет место, например, в беспоповских общинах, некоторых южно-русских поповских приходах), либо поются на напевы «самогласных» стихер или подобнов. Последнее встречается в тех поповских приходах, которые опираются на богослужебную традицию, существующую в Покровском соборе на Рогожском кладбище в Москве.
Мы не будем обсуждать здесь проблему чтения 102-го, 145-го псалмов и стихов «Блаженн» на Литургии, т. к. эта практика, очевидно, изначально продиктована стремлением к сокращению богослужебного чина. Она если и может быть отчасти оправдана, то лишь, вероятно, для случаев будничных богослужений (когда не празднуется память полиелеосного святого или святого «с выходом»)002.
Что касается певческого исполнения на Литургии упомянутых двух псалмов, а также стихов «Блаженн» и тропарей на «Блаженнах», согласно образцу рогожской традиции, то данный способ встречает ряд существенных возражений.
Прежде всего, в 3-х рукописных Часословах (XIV и XV вв.) нам удалось обнаружить припевы (!) к 102-му и 145-му псалмам в чине Обедницы. Для 102-го псалма указан припев: «Благословен еси Господи»003; для 145-го: «Славлю Отца и Сына и Святаго Духа [силу]»004. В тех же Часословах и в ряде других имеется припев к стихам «Блаженн»: «Помяни ны [мя] Господи егда при[и]деши [в царствие Си]»005. Из этого можно заключить, что в XIV—XV веках, видимо, еще существовала (хотя и не повсеместно, судя по малому числу памятников с подобными уставными указаниями) практика т. н. стихословия указанных песнопений, т. е. пения (или распевного чтения) стихов псалмов с припевами. Что касается тропарей на «Блаженнах», то в древних Часословах, вышеупомянутых и им подобных, нередко встречается надписание первого тропаря на будничных «Блаженнах»: ирмос (!). Это обстоятельство однозначно указывает на образец и способ исполнения вообще тропарей на «Блаженнах».
Сказанное выше о псалмах Обедницы (как именуются 102-й и 145-й псалмы в старопечатных Часословах) хорошо согласуется с чином пения праздничных и вседневных литургийных антифонов. Поскольку последние по уставу всегда положено исполнять с припевами к каждому стиху006, по аналогии, естественно напрашивается вывод о необходимости припевов также и для псалмов 102-го и 145-го, играющих роль соответственно I-го и II-го антифонов Литургии для большей части дней богослужебного года.
Далее, именно стихословие в качестве способа певческого исполнения для 102-го, 145-го псалмов и «Блаженн» представляется наиболее естественным, т. к. оно присуще вообще песнопениям псалмического характера. В этом нетрудно убедиться, проанализировав зафиксированные в крюковых Обиходах напевы Предначинательного 103-го псалма, «воззвашных» и «хвалитных» псалмов, кафизм, I-й и VIII-й Пророческих Песней, праздничных литургийных антифонов и т. д. Схематично псалмический тип представляется состоящим из 2-ух частей: речитативной (которой исполняются стихи псалма), и более мелизматической (которой поются концы стихов и припевы к ним). Вторая часть несет уже, как правило, рисунок определенного гласа.
Наконец, из истории церковного пения Греческой Церкви, начиная от средневековой Византии и до настоящего времени, хорошо известно деление песнопений на своего рода типы. Они отличаются друг от друга как по технической сложности исполнения и различной степени развития мелизматики, так и по месту их употребления в богослужении. Данное обстоятельство, например, совершенно однозначно исключает пение тропарей канонов (и, стало быть, тропарей на «Блаженнах»), а также псалмов, на напевы «самогласных» стихер и подобнов. Эти группы песнопений исторически и стилистически принадлежат к разным мелодическим классам (псалмодии и гимнографии тропарей канонов и стихер).
С учетом всего вышесказанного можно сделать весьма обоснованное предположение о том, что первоначальным и наиболее естественным способом певческого исполнения 102-го, 145-го псалмов и «Блаженн» в Русской Церкви было стихословие (т. е. речитативное пение стихов с припевами), просуществовавшее, по крайней мере, до начала XV в. В то же время тропари на «Блаженнах», очевидно, исполнялись по образцу соответствующих ирмосов. Таким образом, отчетливо просматривалась преемственная связь с древней Византией в вопросе мелодической иерархии песнопений.
— * —
В результате певческой реформы, произошедшей на Руси во второй половине XV в. и приведшей к значительному усложнению напевов в стилистике знаменного роспева007, очевидно, стало затруднительным исполнять тропари на «Блаженнах» по образцу ирмосов. Вероятно, с этого времени происходит переход от пения их на Литургии к чтению008. Наряду с этим, при надлежащем способе исполнения (т. е. с припевами к стихам) таких объемных песнопений, как 102-й и 145-й псалмы, богослужение становится весьма продолжительным. Нетрудно догадаться, что исчезновение чина стихословия их, скорее всего, произошло в результате стремления к сокращению богослужения. К сожалению, это стремление приходится наблюдать и в современной старообрядческой практике при изучении также и других моментов богослужения, дошедших до настоящего времени в искаженном виде (например, замена Пророческих Песней краткими припевами на канонах утрени в невеликопостный период009).
Пение тропарей и псалмов Литургии на напевы «самогласных» стихер и подобнов представляет собой позднее явление в старообрядчестве, появившееся в Рогожской общине, по словам известного исследователя ее певческой традиции Н. Г. Денисова, в начале XX в., и, по-видимому, оно не имеет под собой авторитетного исторического основания. Это необходимо помнить при попытках возрождения церковной старины в современном богослужении.
— * —
Подытоживая сказанное, думается, не только целесообразно, но и весьма желательно вернуть в современную богослужебную практику исполнение наиболее часто употребляемых в течение года литургийных антифонов в том виде, какой они, очевидно, имели на Руси, по крайней мере, до начала XV в.
Что касается практической реализации данного вопроса, она не представляется неразрешимой задачей. Так, имея напевы «воззвашных» и «хвалитных» псалмов, концов тропарей, аллилуия, «Бог Господь», праздничных антифонов и кафизм, во множестве встречающихся в различных рукописных и печатных крюковых сборниках, вполне можно по аналогии роспеть на все 8 гласов и 102-й, и 145-й псалмы, и «Блаженны» (см. примеры в Приложениях А—В). Постепенно можно будет также расписать в крюковой нотации и тропари канонов на «Блаженнах» по образцу соответствующих ирмосов. А до тех пор вполне возможно сочетать чтение тропарей с пением их концов010 на мотивы, изложенные в крюковых Ирмолоях.
Задача возвращения из небытия нашего утраченного духовного богатства, о котором здесь идет речь, и интересна, и необходима, ибо преследует еще одну чрезвычайно важную цель — активного участия в богослужении по возможности все большего числа молящихся, что вполне соответствует мысли свв. отцов Церкви011 и никоим образом не противоречит церковным канонам012.
В заключение хотелось бы отметить чрезвычайную скудость сохранившихся рукописных памятников, содержащих уставные указания по поводу данного вопроса и ему подобных. В связи с этим, автор был бы весьма признателен всем исследователям русской богослужебной старины, которым посчастливилось бы обнаружить какие-либо дополнительные материалы по затронутой теме.
Условные обозначения в ссылках:
РГАДА — Российский Государственный архив древних актов.
МГА МИД — Московский Главный архив Министерства иностранных дел.
Приложение А. Пример стихословия 102-го псалма и источник, из которого взят образец (Ирмолой)
Приложение Б. Пример стихословия 145-го псалма и источник, из которого взят образец (Обиход)
Приложение В. Пример стихословия «Блаженн» и источник, из которого взят образец (Ирмолой)
